ЛАТЫНЬ

Старинная, чеканная латынь,

в ней жар, и стыд,

и стынь.

Она кует мой слух, подкову словно —

когда-то бывшее живое слово.

И слабые, повылинявшие сны:

латунный свет луны

на Цезаря накинут.

Пройдут века — все минет

(под каждым веком мина).

А времени пастух

(что сердца, что секунды стук)

пасет грядущие столетья,

заранее своим клеймом их метя.

Прошедшие ж столетья пасет подпасок.

Забвения трава бежит ему под посох.

***

не бывает заранее

озарения

оно всегда внезапно

как западня

как запад

оказавшийся на востоке

как поток не-

сущий тебя

к истине

***

В незнанье тайны нет, есть тайна в озаренье.

Невидимая тень незнаемого времени.

Я собиратель тайн, я жадный их хранитель,

как шум пролетающих стай

коллекционирует небожитель.

Свет погасшей звезды коснется души нароком —

и вновь!

***

таинственный

ласкающий эфир

и грубый ветр

вороньи кувырки

несущий

печальная

Рембрантова Эсфирь

и взгляд Амана

доброте не сущный

***

Я бросил надежду славе,

как бросают кость псине.

Я вошел в синее

(Аве Мария, аве).

ВИОЛОНЧЕЛЬ

Нащупать звук в струне

И дать ему осуществиться.

Он проживет секунду

                  и умрет.

Но может этот звук

возникнуть вновь и вновь.

Бог, идея, иль судьба,

иль случай (для тех, кто

в предопределение не верит)

нащупает рожденье

                  человека,

как звук он прозвучит

                  и кончится,

чтобы возникнуть

                  вновь и вновь.

МОСТ

Поезд пронесся

с рязанским прононсом.

Через Оку прогрохал,

как через страну эпоха,

как через небо комета,

как через август лето.

Любовь, пронесись через

неотцветающий вереск.

***

Я дошел до предела города,

до предела себя.

Было окраин-

но понятно,

смутно,

даже не дребедень,

а дребеночь.

Как будто поранен

осколками стекла

и далеко вдоль бетонного забора.

Тяжелая за спиной кладь,

убрать мягкий знак —

будет легко.

Лицом к высокому забору

стоит человек в черной

шляпе и, раскачиваясь,

читает. Тору?

Он думает, что стоит

у Стены Плача?

Ие-рус-алим.

Я услышал слово «Машиах».

Утро.

Ни забора, ни молящегося.

Я подумал:

надо найти в своей душе

Мессию,

чтобы исполнить

свою миссию:

в чем суть и

кто судьи

на земле.