* * *

Влечет вечернее свеченье,
Трамвайный рельс звенит в луче.
Забор, утративший значенье,
В плюще зеленом, как в плаще.

 

С собора ветхого удавом
Труба сползает водосточная.
Во двор ты входишь с парнем бравым,
В разрезах юбочка песочная.

 

Откуда эта меломания?
Звук небо надвое разрубит,
Чтоб той к себе привлечь внимание,
Которая, увы, не любит.

16 ноября 2007

Кижуч

Что я влюблен, — на лбу моем подсказка —
Я весь горю,
Как фосфорная краска,
И весь сияю в темноте полночной
Неверной тайной, старчески-порочной.
И сил уж нет, и никакого прока;
Я — кижуч у последнего порога,
У каменного гребня, где поток
Бурлит и обдает, как кипяток.
Как одолеть мне пенистый барьер,
Для молоди своей найти вольер,
Где в поднебесье раз и навсегда
Сразит любви кинжальная страда.

27 января 2008

Голос

О, этот грай над гущей крон,
Колонн и куполов точеных!
Обвил округу шлейф ворон,
Столичным блеском привлеченных.

 

О, этой улицы изгиб
И дома позднее барокко!
Я здесь влюбился и погиб —
То голос звал меня до срока.

 

Москва, как любо мне идти
По всем твоим Кривоколенным,
Тебя как друга обрести,
Что остается неизменным.

 

Любовь — она еще придет
О ней не вправе сожалеть я.
Но всё волнует Голос тот
В другом конце тысячелетья.

В зоне отчуждения

Какое удивительное солнце
Заглянуло ко мне
Раньше всех!
Но вот и первый стук в дверь.

 

Бегу открывать, и неожиданно
Влетает ко мне
Веселая и шумная компания.

 

Каждый бросается обнимать,
Целоваться
И пожимать руки.

 

Я удивлен, я растерян
И стою,
Не зная, куда усадить
Такое нашествие гостей.

 

Мне стыдно спросить,
Откуда они знают меня,
Потому что сам я
Никого из них не помню.

Декаданс

Когда над садом «Эрмитаж»
Деревья всасывают звуки,
Идут поэты руки в брюки
На запоздалый эпатаж.

 

Великосветских слухов служки, -
Свершив участливый набег, —
Потусторонние старушки
Продлят серебряный свой век.

 

Поэт полубезмолвно встречен —
Так грудь встречается с копьем…
Разоблачен и рассекречен
Духовнопесенный подъем.

 

Костюм певца — объедки моли.
Заводит козья борода
На обезвреженное поле
Метафор тучные стада.

 

В пространстве вьются звуков змейки.
В истоме зрелищной Москва.
Но восторгаются скамейки
И рукоплещут дерева.

* * *

Над чашей озера туманы через край.
За дальним лесом отсыревшие огни.
Ну что ж, душа моя, две роли разыграй
И, словно полог, эту полночь растяни.

 

Я заозерными огнями ободрён,
Все невесомей и свободней становлюсь.
Перед неведомым я настежь растворён
И в чьих-то мыслях ненавязчиво продлюсь.

Разлилось озеро меж мальчиком и мной,
До брега дальнего пройду ли водой?
Там свет и нежность за побеленной стеной,
Там с вороным перекликается гнедой.

* * *

Иосифу Бродскому

Отброшенным счастьем
качается нить паутины.
Листвою сквозь годы
затянуты окна землянки.
И вдаль без оглядки
на дождь и на ветер,
где гончие мчатся на гоны,
и молится утро на солнце,
и молится вечер...
И кажется вечным
тот гонор от древнего мира,
где сила и сговор,
и взгляды, сквозящие мимо.
И что же твой гонор,
поверженный брат Антигоны,
законом и чьим-то загоном?
Таланты упрямы,
и с этими сладить непросто.
Приветствую прозу
всех пасмурных дней!
Меж вспышками ясного взгляда
слезливость огней,
осеняющих сумерки сада.
Как мирно и тихо.
Да только б с тоски не подохнуть!
Лягушечье лихо
плодит здесь себе же подобных.
От узости улиц,
от узости мысли и крова
снимается Улисс.
Наверное, некуда деться
от старого Зевса.
Пусть небо светло и огромно,
колотится бешено сердце
в предчувствии грома.

Летняя ночь

На небе след от метеора
и даль прозрачно глубока.
Благоухает маттиола,
дразня ночного мотылька.

 

И мы с девчонкой чернобровой
все звезды судеб разберем,
маячит поезд маневровый,
как сонный сторож с фонарем.

 

О, жизни трепетное чудо,
Оно проникнет сквозь века.
Мы обнимаемся,
покуда
дорога наша далека...

 

А дуновение Эола
погасит чей-то фитилек,
но будут
та же маттиола,
и тот же нежный мотылек.

15 мая 2008

Город-праздник

На Марсовом поле кормить голубей,
Смотреть на влюбленных,
сидящих в обнимку,
И башни формат, неудобный для снимка,
Уносит тебя в необъятность зыбей.

 

И что же Париж?
Он влечет и манит
И здесь благозвучно любое названье.
Растянут на годы процесс узнаванья.
И башня над нами — вселенский магнит…

 

Привет, город-праздник!
Тобою дыша,
По парку идем, где рождались сонеты…
Мы все как с другой половины планеты,
Проходим, былое свое вороша.

 

Вдали над Монмартром прорежется луч.
В просторных витринах пленяют товары.
Все отдал гостям:
и мосты и бульвары,
А душу Париж запирает на ключ.

23 мая 2008