Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2010

Место, обозначающее могилу праотца Авраама

Алиса Гринько

Седьмая ступень

История еврейского народа начинается в Хевроне. Здесь, покинув Месопотамию, жил праотец Авраам со своей семьей недалеко от города, у дубравы Мамре; здесь под дубом, что рос, по преданию, от самого сотворения мира, привечал он трех путников. Отсюда пошел вместе с сыном на гору Мориа, и Сарра, не подозревая о цели их путешествия, повязала на голову мальчику шаль, чтобы не напекло солнцем, а потом долго глядела им вслед в смутном беспокойстве, стоя на крыше дома и приложив ладонь ко лбу…

Здесь, позже, Праотец прикупил поле и пещеру у Ефрона-хеттеянина, уплатив 400 сиклей серебром, и похоронил в этой пещере жену. В первый раз зайдя, в ту пещеру, что носила названье Махпела, что значит «двойная», постояв во тьме и гниловатой сырости подземелья, он пророческим видением, которое порой открывалось ему всегда неожиданно, узнал, что здесь, именно здесь похоронены Адам и Ева. И в странном, не вполне ясном ему самому прозрении, узнал еще, что здесь, именно здесь каким-то непостижимым образом физический мир соприкасается с духовным. В такие минуты прозрения с ним говорил Г-дь, хотя Авраам сам не был вполне уверен в этом. А еще, говорят мудрецы, что со времен праведника Ноя Б-г не говорил ни с кем, кроме Авраама.

Позже, когда и этому смертному время пришло, сам лег тут, в пещере, рядом с женой.

Сын же его Ицхак к старости ослеп, говорят, из-за того, что, когда лежал на ложе жертвенника, ожидая, что вот-вот увидит занесенный над ним нож в руке отца, то узрел в небе ослепительный свет и ангелов. Жена его Ревекка из Аврамова же рода, взятая из Месопотамии, не дождавшись возвращения Иакова, не увидев его многочисленного потомства, своих внуков, здесь в пещере легла, опередив мужа.

Позже рядом с матерью и отцом, дедом и бабкою, лег Иаков вместе с женой Леей, а Рахель, умершую родами по пути в Хеврон, похоронили у дороги.

Есть в храме в египетском городе Карнаке древняя надпись, относящаяся ко времени фараона Шишонка I. Там в перечислении захваченных городов и областей названо: «Поле Авраама».

Иосиф Флавий считает вообще Хеврон самым древним городом, «древнее, чем Мемфис в Египте». По преданиям, здесь некогда жили великаны. Трех великанов изгнал из города Иисус Навин и, поразив мечом, «все дышащее, что находилось в нем», отдал эти земли колену Иегуды, потому что еще Иаков, когда делил землю Израиля между своими сыновьями, – то эти холмы и равнины, на которых росло так много винограду, он отдал Иегуде, сказав: «Молодой лев Иегуда!.. Он привязывает к виноградной лозе осленка своего… моет в вине одежду свою и в крови гроздов одеяние свое; Блестящи очи его от вина, и белы зубы его от молока». (Бытие 49: 9,11-12)

Один из посланных Моше юношей, чтобы «высмотреть землю Ханаанскую» (Числа 13:18), приходил сюда помолиться у могил праотцев.

Здесь, в Хевроне, – он еще в древности назывался Кириаф-Арбой или Мамре, – семь лет сидел Давид царем над коленом Иегуды, прежде чем стать царем над всем Израилем.

Здесь Авессалом поднял восстание против своего отца.

Когда же выстроил Шломо Храм Г-ду в Иерусалиме, то знаком для начала храмовой службы стал восход солнца над Хевроном. Отсюда же привозили в Иерусалим на заклание жертвенных животных. Хеврон славился своими овцами.

Было четыре города, священных в иудаизме: Иерусалим, Хеврон, Цфат и Тверия.

Пещера Махпела

Мы медленно поднимались по широченным ступеням, задрав головы, не сводя глаз с выросшего внезапно прямо перед нами циклопического сооружения, высоким углом выпиравшего прямо на нас. Глухая стена из обработанных камней с рядом полуколонн вверху и зубчатым навершием окружала, охватывала мощным прямоугольником священное для евреев место, пещеру Махпела. Сооружение это относят к эпохе Гордуса Великого. Оно, по всей видимости, близко повторяет архитектуру сооруженной в его эпоху – стены, что окружила вершину горы Мориа, на которой стоял Храм. Хотя существует мнение, что гигантская кладка над могилами праотцев выстроена была значительно раньше. Высота стены 12 м, она сложена из тесаных камней, некоторые достигают в длину 7 м.

Здесь, у могил праотцев, молились евреи в эпоху римлян и Византии, и в ранний арабский период, когда еще не было таких гонений на евреев. Арабы называли город: Халил аль Рахман, что означало: «Друг Б-га». Говорят, что так они произносили имя Авраама.

Крестоносцы, прогнав евреев и мусульман, выстроили церковь и монастырь, которые также потом были разрушены. Мусульмане выстроили на этом месте мечети.

В XIII веке султан мамелюков Бейбарс I запретил евреям вход в пещеру. Теперь им разрешалось подниматься лишь на пятую, а позже – на седьмую(!) ступень лестницы, что тянулась по внешней стороне восточной стены гигантского сооружения, и опускать записки с мольбой В-вышнему в отверстие в стене около четвертой ступени. Это отверстие проходило через всю толщу стены, более 2 м.

Со стороны южного входа в грандиозный мавзолей мы поднимаемся по ступеням на второй этаж и оказываемся внутри, в обширном сводчатом помещении, разгороженном на залы и коридоры. Это – надстройка над тем, что находится внизу, в подземелье, куда закрыт доступ уже семь веков. Здесь все шесть символических надгробий. Из древних источников известно их расположение там, внизу, в пещере: в центре – могилы Авраама и Сарры, к северо-западу от них захоронения Иакова и Леи, к юго-востоку – Ицхака и Ревекки. Иосиф Флавий сообщает, что те древние надгробия выполнены из прекрасного мрамора.

Мы разглядываем через зарешеченные окна тускло мерцающие в свете люстр атрибуты; щелкают фотоаппараты. Таблички на решетках: «Авраам Авину». Рядом с могилой Авраама – маленькая молельня; заповеди на раскрытых страницах символической книги; замысловатые узоры, тихо сияющих серебром и позолотой, с вкраплением голубого, дверец шкафа, вверху – цитата из Библии. Арабская вязь на стене; на занавеси надпись на иврите: «К шатру Ицхака и Ривки». Там, за занавесью – самый огромный и роскошный зал со сводчатыми стенами, выкрашенными в ярко-зеленую краску, и огромной люстрой, спускающейся с расписного плафона, это – надгробие Ицхака. Туда нам нет доступа. Это арабская территория.

Дело в том, что все внутреннее пространство мавзолея разделено на две неравные, очень неравные части. Прямоугольник «двора» с могилами Авраама и Сарры, Иакова и Леи – на территории, куда доступ разрешен только евреям. Ее охватывает со всех сторон выкрашенная на карте путеводителя зеленым территория мусульман с расположенной в юго-западном углу резиденцией ВАКФа (Мусульманский религиозный совет). Там – восточный и западный входы – для арабов. Все разделено, как снаружи, на земле, на холмах.

Среди зеленых стен в зале Ицхака есть огороженное небольшими колоннами место под крышей с куполом и полумесяцем вверху. В центре его – мраморная плита в виде цветка с двенадцатью лепестками, окружающая отверстие, обычно закрываемое медной крышкой. По установленному религиозному обычаю каждое утро охранник ВАКФа открывает эту крышку и спускает вниз, в отверстие, масляную лампу, «неугасимую лампаду». Это отверстие диаметром 28 см – единственный открытый «вход» в расположенное под полом пространство.

Еще немного истории, позднейшей.

После образования Государства Израиль в границах, более чем в два раза суженных по сравнению со страной в период Царств, Трансиордания, образованная в 1922 году в период британского мандата, в соответствии с планом раздела Палестины, – вторглась в пределы Иудеи и Самарии, захватила и аннексировала земли, в том числе и Хеврон. В городе был стерт с лица земли еврейский квартал, кладбище и синагога «Авраам Авину», было сделано все, чтобы уничтожить следы еврейского присутствия в Хевроне.

А буквально на другой день после освобождения Иерусалима в ходе Шестидневной войны, 8 июня 1967 года, приехал на джипе «освобождать» Хеврон главный раввин Армии Обороны Израиля Шломо Горен.

Иорданские войска оставили город, говорят, без единого выстрела. Часть живших в городе арабских семей – удрали, опасаясь мести за погром 1929 года, об этом тоже речь будет ниже. Оставшиеся вывесили на домах белые флаги.

И вот, ровно через семь веков после введенного султаном Бейбарсом в 1267 году «запрета седьмой ступени» – евреи получили доступ в свой грандиозный мавзолей и право молиться в священном месте.

Вернемся в пещеру Махпела. В один знаменательный день в эту самую дыру 28 см под медной крышкой спустили не лампу, а… живую девочку, хрупкую малышку 12-и лет по имени Михаль, она была дочерью офицера ЦАХАЛа. Это случилось в 1968 году. На маленькой черно-белой фотографии видна мраморная плита, обрамляющая «ламповое отверстие», рядом – фигура мужчины, и виден канат, за который уцепилась ручкой девочка, она уже вся «вошла» в проход, видна только эта ручка в темном рукаве и макушка в черном платочке.

Думаю, что не у всякого взрослого хватило бы духу спуститься в погребальную мглу подземелья. А у нее хватило мужества! У нее был фонарик и фотоаппарат. Когда ее спустили на канате вниз, девчушка нашла и сфотографировала (!) три надгробья с надписями на арабском и латыни на полу подземного помещения овальной формы, от которого отходил узкий коридор длиной 16 м. Она прошла и этот коридор до вырубленных в камне с противоположной стороны, ведущих наверх ступеней. Поднявшись по ступеням, их было 15, обнаружила второй, наглухо замурованный каменными плитами проход, после чего девочка вернулась по коридору обратно и благополучно была извлечена наружу. Отдадим ей дань удивления и восхищения, – описание и фотографии, сделанные Михаль, были первым шагом к раскрытию до сих пор не раскрытых тайн пещеры Махпела.

Потому что помещение, куда она проникла, было всего лишь подполом, но не самой пещерой, это была «ламповая комната», и обнаруженные Михаль надгробья – относились к эпохе крестоносцев и были, по всей видимости, символическими…

В саму пещеру проникли позже. Это произошло в 1981 г. К этому времени, устранив вызванную войной анархию, был установлен порядок посещения святых мест евреями и арабами и, как уже сказано, внутренняя огромная территория мавзолея была разделена на еврейскую и арабскую части. И было еще установлено, что только десять дней в году, на религиозные праздники, евреи могут молиться на всей территории, а арабам в эти дни доступ внутрь помещения был запрещен. То же и для арабов, у них были свои десять дней.

И вот в один из таких разрешенных дней, накануне еврейского Нового года Рош ха-Шана, в числе многочисленных паломников прибыла в Хеврон группа евреев-ашкеназов. Среди них были профессиональные археологи, и все снаряжены припрятанными топорами и ломами. Тем ребятам удалось забраться под шатер в зале Ицхака и с помощью ломов вскрыть замурованный каменными плитами, обнаруженный Михаль, довольно широкий проход. Через него проникли без труда в «ламповую комнату», подняли надгробья… Под ними была пустота, туда вел еще один ход-люк в полу, ведущий в двойную пещеру Махпела. Она действительно была двойной. Им удалось проникнуть через люк в верхнюю, наружную полость пещеры, дальше пройти было невозможно, потому что обе полости, наружная и внутренняя, самая глубокая, были забиты землей. Чтобы проникнуть глубже, потребовались бы трудоемкие земляные работы, продолжавшиеся несколько дней, а, может, месяцев. Обнаружили в этой наружной пещере черепки керамических сосудов времен первого Храма и разбросанные кости…

В общем, вся подземная структура вполне соответствовала захоронениям типа «могила-люк» 3700-3800 лет назад, времен Авраама. Тогда, во времена праотцев, и еще тысячелетия спустя евреи могли молиться у священных могил…

В конце XV века евреев изгоняли из Испании. В то время в Испании свирепствовал великий инквизитор Торквемада. В апреле 1492 года вышел указ Фердинанда и Изабеллы – всем евреям в течение четырех месяцев под страхом смертной казни принять христианство, либо покинуть страну, где иные семьи жили со времен римского владычества. Изгоняемым разрешалось брать с собой имущество, кроме золота, серебра и драгоценных камней. Прекрасный дом тогда отдавали за осла; виноградник – за несколько аршин сукна. Прощались с плачем с могилами предков: иные увозили с собой надгробные плиты…

День изгнания, 2 августа 1492 года, совпал с днем 9-го Ава, когда был разрушен Храм в Иерусалиме.

Куда плыть? Иные оседали на италийских берегах; охотно принимала евреев, многие из которых владели различными ремеслами, появившаяся за 40 лет до этого Османская империя. Конечно, плыли и в Палестину, на бывшую родину. Многие тогда пришли в Хеврон. Здесь образовалась довольно большая община. Язык общения был еврейско-испанским. В общем, период этот был благоприятным для евреев. Им разрешили построить синагогу. Образовался еврейский квартал. Он имел замкнутую кольцевую форму в виде большого двора, огороженного домами. Небольшое круглое здание синагоги «Авраам Авину» было расположено в центре квартала. Сюда стекались дары евреев со всего мира. Процветали ремесла, торговля. Строились йешивы, школы.

Население квартала росло; впоследствии жителям было запрещено селиться за его пределами. Чтобы как-то разместиться, надстраивались этажи, иногда большой дом нависал над маленьким; теснота и скученность увеличивались; дворы на крышах, внутренние дворики; иногда живущие в нижних этажах совсем не видели солнца. Но это была совсем неплохая жизнь для еврея. Чистота и порядок были в домах и на узеньких улочках.

История еврейского народа начинается в Хевроне. На высоком месте, на холме, он назывался Тель-Хеврон или Тель-Ромейда.

Оставив внизу автобус, мы подымаемся на этот древний холм. Панорама, которая открывается с веранды многоэтажного дома, позволяет охватить взглядом современный город. Маленьким отсюда кажется грандиозное сооружение над пещерой Махпела. Немного левее места, где мы находимся, – обширный, густо застроенный еще один холм. Это – палестинская территория города. Сюда вход евреям запрещен. Из скученности зданий посреди большого этого холма вырывается высоко вверх башня из зеленого стекла. Это торговый центр. Внизу вьется лентой огораживающая шоссейка, граница. Но и за этой шоссейкой – арабские кварталы. В массиве этих кварталов расположены отдельные точечные еврейские застройки. Всего они занимают 3% территории города.

Мы поднимались на эту веранду по внутренней лестнице дома пешком; это было чувствительно. Про лифт никто даже не спросил, его, разумеется, не было. Из просторных квартир на лестницу выходят окна, за ними можно мельком увидеть красивое убранство комнат: скатерти, вазы, люстры, шкафы с книгами.

Этот новый многоэтажный дом стоит посреди одной из таких точечных застроек, на него налезают оставшиеся от не таких уж давних времен длинные «караваны», разделенные узкими проходами и крошечными двориками с детскими площадками. Дом стоит на колоннах, внизу под ним открываются остатки древней кладки из необработанных камней; столбы, развалины стен; это руины жилищ древнего Хеврона.

На самом верху холма, на котором раскинулся арабский город, – силуэт церкви и колокольня. Еще под занавес турецкого владычества участок земли у дубравы Мамре, где, по легенде, рос дуб от самого сотворения мира, – был выкуплен Русской духовной миссией в Палестине. Это – место посещения паломников.

К 1929 году еврейская община в Хевроне насчитывала 1500 человек. И евреи по-прежнему молились на седьмой ступени лестницы, ведущей в грот над пещерой праотцев.

Погром начался утром в субботу 8-го Ава, 24 августа. Озверелые толпы арабов, вооруженные ножами, топорами и вилами, обходили дом за домом с криками «Смерть евреям!»

Извечный призыв.

Арабы разрушали дома, убивали евреев семьями. Некому было их защитить. Они сами не могли защитить себя. Британские полицейские не вмешивались, не пытались остановить страшную резню. Только когда сидевшему на коне британскому офицеру показалось, что опасность грозит лично ему, он выстрелил в воздух. Было произведено еще несколько выстрелов, тоже вхолостую. И арабы разбежались. Погром продолжался несколько часов. Было убито 59 человек, еще 8 потом умерли от ран. Оказать медицинскую помощь тоже было некому. Зверски убита была семья аптекаря, лечившего и евреев, и арабов, и сама аптека разрушена.

С еврейским присутствием в Хевроне тогда было покончено.

Весной 1931 года сюда вернулись 200 человек. Они прожили во враждебном окружении пять лет, после чего однажды ночью на Песах 1936 года по распоряжению британских властей их посадили в грузовики и вывезли из Хеврона.

А после аннексии этих земель Иорданией было завершено разрушение еврейских мест проживания, на месте бывшего квартала был устроен рынок, выстроены складские помещения. На месте синагоги «Авраам Авину» устроили загон для скота, а там, где было место для молящихся женщин, – общественный туалет. Было разрушено кладбище.

«Если евреи не вернутся в Хеврон, мы получим второй Шхем, и арабы будут ликовать из-за своей победы, добытой в потоках крови, потому что тогда Хеврон станет арабским городом. Это будет нашей роковой ошибкой, и она обернется против нас, так как арабы рано или поздно поймут, что можно изгнать евреев с этой земли без надежды на возвращение. Это немыслимо, чтобы еврейский народ сдался и позволил изгнать себя из Хеврона».

Это слова Менахема Усишкина, одного из известных деятелей сионистского движения.

Вход для евреев в грот пещеры Махпела был открыт после победы в Шестидневной войне. Какое-то время внутренняя территория грота не была разделена, и евреи и арабы молились в одних и тех же залах. Тогда же было начато строительство кварталов Кирьят-Арбы. Заселение города началось в 1971 году.

После подписания соглашений в Осло участились нападения на евреев в Хевроне. Арабы открыто готовили террористический акт, массовое убийство в день праздника Пурим 1994 года. Толпа арабов собралась снаружи Пещеры с угрожающими криками накануне праздника. В тот день читали Свиток Эстер в зале Ицхака, и житель Кирьят-Арбы доктор Барух Гольдштейн, офицер ЦАХАЛа, еще ранее предупрежденный о необходимости подготовить поликлинику к «возможному приему большого количества раненых», вышел из Пещеры Праотцев со словами:

– Я больше не могу этого вынести!

А на следующее утро в отчаянии и смятении он зашел туда, где молились арабы, и расстрелял 29 человек. Он был растерзан. Его могила в Кирьят-Арбе.

Небольшой музей располагается в Хевроне в первом этаже бывшей лечебницы «Бейт Хадасса», разрушенной во время погрома 23 августа 1929 года.

Наша поездка пришлась на август, 80-летнюю годовщину с того дня.

Сводчатые стены и потолки маленьких зальчиков музея сплошь расписаны, здесь и картинки городских кварталов, старинные дома, на стенах развешаны фотографии. Они, словно светятся, окрашенные в разные цвета, эти зальчики. Первый, мирный, желто-оранжевый, посвящен истории Еврейского квартала. Следующий, черно-серый, мрачный. Там можно увидеть множество страшных фото, картин погрома; легче дышится в темно-сине-фиолетовом с зелеными бликами на потолке, это – начало возрождения, 1967 год. И красно-оранжевый зал, неуспокоенный – новая история и возвращение евреев в Хеврон.

Создатель музея – художник Шмуэль Мушник. Ему принадлежат росписи залов. Он живет в Хевроне уже 22 года. Он живет со своей семьей, женой Нехамой и четырьмя детьми, в том же доме, где музей, в квартире, где во время погрома 1929 года была убита семья аптекаря Бен-Цион Гершона. Художник посвятил этот музей памяти своей матери Леи Мушник-Гольдштейн, которая много сделала для его создания. Будучи больной, она спускалась со своего второго этажа, чтобы сохранять порядок в музее в отсутствие остальных членов семьи. В день годовщины ее смерти все жители Еврейского квартала в Хевроне собрались в музее.

Мы отъезжали с маленькой площади рядом с заброшенным, замусоренным и запыленным, длинным строением, где в глубине виднелся ряд помещений типа торговых рядов, а впереди - дощатый настил под навесом. Здесь раньше был рынок, зачем-то закрытый в 1993 году. Ицхак рассказывал нам уже вполне современную историю очередного выселения евреев из двух купленных ими вполне законно домов в Хевроне под тем предлогом, что на эту покупку не было разрешения военных властей Государства Израиль. Кажется, так. Временно, пока шел суд и идет до сих пор уже не один год, семьи разместились здесь, в пустующих помещениях строения, на втором этаже. Потом выгнали и отсюда. Следы разорения еще видны. Поломанная мебель; остатки утвари, раковины; ящики с пыльными книгами. Я взяла одну книжицу. На память.

Пусто, безжизненно. В конце строения, под навесом, – небольшие ясли, в них – ослик понуро свесил морду к разложенному перед ним пучку травы. Предложенные мной бутерброды сжевал охотно.

«Они живут здесь ради нас с вами», – сказал мой сосед Ицхак, когда автобус тронулся.

История еврейского народа начинается в Хевроне.