"Информпространство", № 187-2015 Альманах-газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2015

Михаил Сидоров

Памяти Якова Яковлевича Этингера

Пришла печальная весть – не стало Якова Яковлевича Этингера, всего неделю не дожил он до своего восьмидесятипятилетия.

Мне посчастливилось знать этого прекрасного человека: в 1992 году мы познакомились с ним на семинаре по истории Холокоста в «Яд ва-Шеме», куда меня направила еврейская община Барнаула. Потом мы встречались в Москве, переписывались и говорили по телефону. Я относился к нему не только как к старшему товарищу, но и как к близкому человеку.

Последние несколько лет Яков Яковлевич тяжело болел, был прикован к постели. Все эти годы его верная спутница жизни Эмма Григорьевна Знаменская заботливо ухаживала за супругом.

Есть люди, жизнь которых фокусирует в себе целую эпоху – со всеми ее героическими и трагическими страницами. Я.Я. Этингер был не просто свидетелем и не только участником трагических событий конца 40-х – начала 50-х годов ХХ века; можно сказать, что Яков Яковлевич – «один из тех людей, судьбами которых писалась тогдашняя история».

Он родился в Минске 12 августа 1929 года, родным отцом его был Лазарь Яковлевич Ситерман – известный в Белоруссии врач-терапевт, профессор, доктор медицинских наук, а родной матерью – Вера Соломоновна Ситерман (урожденная Лифшиц). Мальчик рос в благополучной семье, хотя от детских лет у него осталась память о тревожных 1937 – 1938 годах.

Началась война, и уже 28 июня 1941 года Минск был захвачен гитлеровскими войсками, а 20 июля немецкая комендатура объявила о «создании жидовского жилого района» в Минске – началась страшная история Минского гетто. Постепенно сюда, за колючую проволоку, были переселены под угрозой расстрела евреи из столицы республики и окрестных районов.

Профессор Л.Я. Ситерман был арестован гестаповцами в сентябре 1941 года и через несколько недель, после издевательств и избиений, убит в тюрьме. Яша вместе с матерью остался в гетто, где их, рискуя собственной жизнью, регулярно навещала его няня – Мария Петровна Харецкая, простая белорусская женщина, бывшая фактически членом их семьи. Она приносила еду и однажды попыталась увести мать с сыном из Минска, за город, но безуспешно.

В гетто немцы развязали жестокий террор: каждую ночь они врывались в дома и уничтожали евреев целыми семьями. В этих зверствах активное участие принимали украинский и литовский батальоны СС, местные полицаи, а также «фольксдойче».

Время от времени в гетто устраивались большие погромы, когда изверги убивали сотни человек. Для истребления людей нацисты использовали и так называемые душегубки. Появились сведения о том, что готовится полное уничтожение евреев. Весной 1942 года Яша навсегда расстался с родной матерью. Она договорилась с няней, чтобы та вывела мальчика с территории гетто и укрыла его у себя, в домике, который снимала на окраине города. Марии Петровне удалось сделать это и даже вписать Яшу в свой паспорт как сына – Якова Кастусьевича Харецкого. В.С. Ситерман погибла в конце июля 1942 года, во время ужасного погрома, когда за четыре дня было убито около 30 тысяч евреев.

Минское гетто просуществовало до 21 октября 1943 года – в этот день были расстреляны последние его обитатели (чудом уцелело лишь 13 человек). Всего же в Минском гетто погибло более 100 тысяч евреев. Яша Ситерман укрывался у своей няни более двух лет, до 3 июля 1944 года, когда Красная Армия штурмом взяла столицу Белоруссии.

Еще в гетто Вера Соломоновна посоветовала сыну, чтобы после изгнания оккупантов тот ехал в Москву к другу отца, известному врачу, профессору Якову Гиляриевичу Этингеру, тоже уроженцу Минска. И Яша связал свою дальнейшую судьбу с семьей выдающегося медика. В конце августа 1944 года Я.Г. Этингер, у которого не было своих детей, предложил Яше Ситерману поселиться у него. После трехлетнего перерыва юноша продолжил учебу, быстро нагнал упущенное и окончил среднюю школу с серебряной медалью. И это несмотря на то, что голодная и холодная жизнь в гетто, тяжелые потрясения, выпавшие на его долю, а затем двухлетнее вынужденное затворничество привели к тому, что он заболел туберкулезом.

В 1947 году Я.Г. Этингер усыновил Якова Ситермана. Молодой человек в знак уважения и признательности взял его фамилию и отчество и стал Яковом Яковлевичем Этингером.

После окончания школы встал вопрос о дальнейшем образовании, и тут Я.Я. Этингер столкнулся с дискриминацией. МГИМО, куда выпускник, увлекавшийся историей и политикой, хотел поступать, оказался с конца 40-х годов «закрытым» для студентов-евреев вузом. На исторический факультет МГУ, после успешного прохождения собеседования, абитуриент-медалист был принят только студентом-экстерном, якобы «за отсутствием мест»!

Тем не менее, он посещает лекции, сдает досрочно экзамены: за два года пройдено три курса университета. Мог ли он знать, что ему вновь придется прервать учебу?

17 октября 1950 года по дороге на занятия Я.Я.Этингер был задержан и доставлен во Внутреннюю тюрьму МГБ СССР. После того как ему было объявлено об аресте, его перевели в Бутырскую, а затем – в Лефортовскую тюрьму. На первом же допросе ему предъявили обвинение в том, что он, «будучи враждебно настроенным к существующему в СССР политическому строю, проводил среди своего окружения антисоветскую пропаганду». Оказалось, что в доме Я.Г. Этингера в течение двух лет велась запись откровенных разговоров членов семьи друг с другом и с гостями.

Почти полгода бывший узник гетто провел в камере-одиночке московской тюрьмы. Каждую ночь его вызывали на допросы, а днем не давали спать. Дважды жестоко избили (с санкции прокурора!) резиновой дубинкой. Не раз в допросах участвовал заместитель начальника следственной части по особо важным делам МГБ подполковник М. Рюмин, прозванный за свои методы допросов «кровавым карликом». Бегая по кабинету, он неистово кричал: «Мы вас, евреев, всех передушим! Мы покажем, что мы можем сделать с вами, жидовская морда! То, что не успели сделать в отношении жидов немцы, доделаем мы! Мы очистим нашу землю от евреев!» Нетрудно представить, что переживал в такие моменты молодой человек, у которого всего несколько лет назад нацисты убили родных маму и папу.

Случилось так, что именно Яков Яковлевич Этингер стал первым из арестованных по сфабрикованному позднее «делу врачей». Спустя месяц, 18 ноября 1950 года, был арестован профессор Я.Г. Этингер, а несколько позже – и приемная мать, Ревекка Константиновна Викторова.

В апреле 1951 года было составлено обвинительное заключение по делу Я.Я. Этингера: статья 58-10, ч.1 УК РСФСР. Следствие установило, что обвиняемый «злобно клеветал на советский государственный строй и распространял гнусные измышления в отношении вождя советского народа». Приговор: как «особо опасному преступнику» – 10 лет, с отбыванием срока наказания в особом лагере МГБ.

5 июня 1951 года Я.Я. Этингер был отправлен по этапу на Колыму. В пересыльном лагере Ванино, на берегу Татарского пролива, вместе с тысячами других «транзитников» бывший студент истфака несколько недель ожидал парохода для отправки в Магадан. Но вдруг в начале августа его вызвали в комендатуру и объявили о том, что отправляют в Москву «на доследование».

На первом же допросе в той же Лефортовской тюрьме 1 сентября 1951 года следователь МГБ объявил Якову Яковлевичу, что органам госбезопасности известно о «вредительском лечении» выдающихся советских деятелей профессорами Этингером, Виноградовым, Вовси, Гельштейном и другими. Следователь потребовал рассказать об этих «фактах» поподробнее. Я.Я. Этингер категорически отказался подтвердить измышления гэбэшников, ибо хорошо знал, что его отец, несколько лет бывший консультантом Лечебно-санитарного управления Кремля, вместе с другим высококвалифицированным специалистом-кардиологом В.Н. Виноградовым во время войны лечил секретаря ЦК ВКП(б) А.С. Щербакова и сделал все возможное, чтобы спасти этого партийного чиновника, страдавшего неизлечимой болезнью. Вообще, Я.Г. Этингер лечил многих партийных и государственных руководителей страны, деятелей Коминтерна, известных писателей и ученых. В 1950 году группа видных зарубежных медиков обсуждала возможность выдвижения Якова Гиляриевича на Нобелевскую премию «за исключительно оригинальные работы в области кардиологии».

Я.Я. Этингера посадили в карцер, избивали, несколько дней держали в наручниках, но он не подписал никаких «признаний» и «свидетельств». В Лефортово его продержали до середины марта 1952 года, а затем отправили в Кировскую область, в Вятлаг – узник гетто стал заключенным ГУЛАГа.

Так осенью 1951 года впервые возникла тема «дела врачей». Официально эта террористическая пропагандистская кампания началась 13 января 1953 года. Тогда-то в газетах и появилось имя профессора Я.Г. Этингера, одного из «врачей-вредителей». К этому времени Якова Гиляриевича уже давно не было в живых: он скончался в Лефортовской тюрьме 2 марта 1951 года – «от паралича сердца». Где он похоронен – неизвестно. А Яков Яковлевич Этингер до своей кончины был последним участником тех трагических событий. Он посвятил им ряд обстоятельных своих публикаций, о «деле врачей» подробно написано и в его книге «Это невозможно забыть...» (2001). Воспоминания профессионального историка поистине бесценны.

В конце 1954 года «дело» Я.Я.Этингера было пересмотрено, а сам он – оправдан и освобожден (несколько раньше была освобождена и Р.К. Викторова). В 1955 году ему удалось восстановиться в МГУ, закончить университет, а затем успешно защитить кандидатскую и докторскую диссертации, стать профессором, овладеть немецким и английским языками.

Более тридцати лет Я.Я. Этингер проработал в Институте мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) АН СССР. Он был одним из крупнейших российских африканистов, автором десяти книг и пятисот статей по проблемам международной политики, истории стран Африки и Азии. Уже в 2000-е годы появилось немало его интереснейших публикаций о современных проблемах Черного континента – этническом сепаратизме, военных переворотах, темнокожем расизме...

Яков Яковлевич рассказал мне такой эпизод из жизни. Когда он начал работать в академическом институте, в одном кабинете с ним располагались две молодые сотрудницы, не отличавшиеся чрезмерным воспитанием. Разговаривая между собой, девушки не особо следили за речью; они частенько употребляли «крепкие» выражения, словно не замечая присутствия старшего по возрасту мужчины. Яков Яковлевич вполне корректно сообщил этим особам, что он прошел в лагерях неплохую школу ненормативной лексики и при желании мог бы довести их до обморока. После этого разговоры в кабинете велись на языке, подобающем научному учреждению...

Статьи Я.Я. Этингера о «деле врачей» были опубликованы в газетах и журналах пятнадцати стран: США, Англии, Франции, Италии, Израиля, Японии и др. Яков Яковлевич являлся почетным членом семи зарубежных академий, одним из организаторов общества «Мемориал», сопредседателем Московского объединения жертв политических репрессий, членом совета Международного союза общественных объединений евреев – бывших узников фашизма.

М.П. Харецкая умерла в 1961 году (она жила вместе с Ревеккой Викторовной и Яковом Яковлевичем в Москве). Специальная комиссия при институте «Яд ва-Шем» в 1997 году удостоила ее звания праведника мира и наградила посмертно медалью праведника народов мира. Сейчас рядом с ее могилой на Востряковском кладбище Москвы похоронен и спасенный ею еврей – Яков Яковлевич Этингер, через всю свою жизнь пронесший благодарность и любовь к своей няне Марии Петровне. Он мужественно прошел через тяжкие испытания между жерновами тоталитаризма, не согнулся, не поступился нравственной чистотой и интеллигентностью. Я очень дорожил его дружбой и сейчас горжусь тем, что мне довелось знать этого человека, общаться с ним, учиться у него.

* * *

Об авторе: Михаил Михайлович Сидоров – философ, историк, публицист.