Ежемесячная газета "ИНФОРМПРОСТРАНСТВО" Copyright © 2008

Переплетение стилей и времен. В парке искусств на Крымской набережной

Фото Якова Назарова

Лев Аннинский

Мир миров

«Русский мир» — это гигантская территория, которая и после уполовинивания 1991 года тянет процентов под десять земной суши.

Это десять процентов мировых запасов нефти. Треть – газа. Четверть – руды. Это четверть мирового лесного фонда. Это четверть мирового стока рек (сейчас там крутятся турбины, — а если грядет мировая разборка питьевой воды?).

Это — земли и воды, со всей природной бесценной рухлядью. Есть еще и люди. Россия — это тысячелетие мировой истории, мир, собранный усилиями и страданиями десятков, сотен миллионов людей. Это великая культура, признанная человечеством. Это уникальный, полный драматизма опыт духовной самоорганизации народов…

Так и хочется подхватить ехидно: …опыт, при котором благодать посмеивается над законом! И соборность вяжет индивида по рукам и ногам, обеспечивая коллективную безопасность особи и пытаясь собрать личность вокруг какой-нибудь общей идеи, которая вечно оказывается химерой!

Собрать — трудно. Миров — много. Как предотвратить войну миров? Как соединить мир миров?

Вернемся к территории, от необъятности которой дух захватывает, и голова кружится, — не говоря уже о недрах, от обилия которых слюнки текут в госдепартаментах аж на другой стороне Земшара. Еще бы — такое «блюдо»! Естественных границ нет, есть евразийская равнина, на которой смешиваются все, кто ни попадется. Из тысячелетних вздохов по этому поводу отмечу недавний: «Геополитически Россия расположена таким образом, что ей суждено строить отношения по всем азимутам».

Вот уж точно! И по всем азимутам ломятся сюда непрошенные объединители! С востока – Аттила, Чингиз, с юга — Тимур, с запада — Наполеон, Гитлер… Это — незваные, а есть и званые. С севера позвали варягов, потому что «в заповедных и дремучих славных муромских лесах» не могли решить, кто главный. Ждали, звали, любили европейских цивилизаторов: голландцев и немцев, французов и итальянцев, и разных прочих шведов, имя которым,.. если брать современную терминологию, — инвесторы.

А вечное ожидание подвоха и измены! А вечная головная боль: добраться до морей! Продрались до Балтийского, до Черного, до Каспийского — вцепились в берега. До «проливов» не получилось, зато до Тихого океана добежали. И все боимся, как бы нам сибирскую хорду не перебили, да в подбрюшье не врезали.

Есть чего бояться? Сравните две сверхдержавы ХХ века. Америка за двумя океанами укрылась; в 1962 году попробовали до нее с Кубы дотянуться — мировая истерика была! А вокруг России ракеты поставить — это запросто: на Украине, в Грузии, не говоря уже о Польше и Чехии.

А еще: как защитить этот русский мир, когда внутри вечная морока? Славяне так и ждут случая между собой передраться. Вокруг чего объединять эти миллионы людей, общего языка не находящих?

Общий язык! Слава богу, великую литературу создали на русском языке. Признан. Однако и вечный стон: засоряется русский язык, отходит всё дальше от корней-основ, модернизируется, охамляется. Да, так: в сравнении с тем же белорусским, с тем же украинским — русский просто лоснится от употребления на мировом торжище. От экспансии латинизмов, тюркизмов. От мата, хлынувшего теперь.

Хорошо это или плохо?

Плохо — с точки зрения вкуса и лингвистической нормы. Хорошо — потому что позволяет огромному числу талантливых людей «со стороны» войти в стихию русской речи, переступая через языковой пуританизм.

Опасно это? Опасно. Но и спасительно. А главное — неизбежно, пока Россия существует как мир миров. Пока в ее лоне взаимодействуют и смешиваются разнонаправленные потоки. Такова вечная ситуация этой земли. На религиозной почве, как во времена Раскола. На социальной почве, как в послепетровские времена. На почве этно-национальной, как теперь.

Пройдитесь по Москве — нерусской речи на улицах почти столько же, сколько русской, а русская искрит диалектами. Мегаполис! Украинцы и армяне строят, таджики метут дворы, тесня татар, кавказцы кормят москвичей фруктами. А москвичи? Не хотят мести дворы, торчать на строительных лесах, торговать на рынках? Тогда неизбежно принимать гостей.

Но поскреби и москвича — он либо гость, приезжий, либо от приезжих происходит. Кучковичей не найдете.

Так ведь и вся Россия такая. Язык — общий, государство — общее, судьба — общая. Но как пестра генная память! Отовсюду стеклись. Русские (как, впрочем, и все народы) плод и результат смешений. Ключевский вывел их от трех истоков: от славян, финнов и тюрок. И это нормально.

А лозунг: «Россия для русских»?!

А это импульсивная реакция на унижение русских, начиная от распада СССР два поколения назад. Хорошо еще, что уязвленность не повела к потере всякого чувства меры, к большой крови в отместку. Но и эта реакция не вечна. Национальная сепарация — путь к распаду России, к гибели государства, к концу русской судьбы. Инстинкт-то сработает! Не первый раз.

Путь жизни — соединение миров. Непрерывный диалог культур, входящих в русскую ойкумену и притом сохраняющих самобытность.

Но это же балансирование между унификацией и распадом!

Да, балансирование. Вся жизнь есть балансирование — между расчетом и риском, между вдохом и выдохом. Один путь — добровольное обрусение и участие в мировой культуре. Другой путь — между пятой колонной и провинциальным ступором.

Так что же: русские — не нация? Не нация. Сверхнация. Как американцы, китайцы, индийцы.

Но ведь всякая сверхнация стоит под угрозой распада! Индия в 1947 году раскололась. От Китая после Тайваня грозит отвалиться Тибет. Америка трясется над своей политкорректностью, чтобы не тряханул ее черно-желто-красный бунт против белых.

Ну, вот, мы не одиноки. Будем держаться. Мир миров — не выдумка, это реальность, полученная нами из рук мировой истории.

Как со смехом мне сказал один замечательный артист, родившийся в черкесско-ногайской семье: «Я дитя русификации — ни отцовского, ни материнского языков не знаю, в доме говорили только по-русски». Взял гитару и шагнул на сцену выступать перед залом, который ломился от восторженной публики.

Русская публика. Русский зал. Русский народ. Единый и неделимый. Из горцев, степняков, европейцев, азиатов, северян, южан… Откуда взялся? С черкесских нагорий, из ногайской степи, с невских берегов, от сибирского медведя, от тамбовского волка, от Лисы Патрикеевны.

От всероссийского простака, верящего, что он держит за хвост жар-птицу.

Жар веры. Память веков. Мир миров.